«не предать забвению героическую страницу истории»

Как флоту избежать ловушки

Вхождение летом 1940 года прибалтийских республик в состав СССР повлекло за собой политические и военные преобразования. В частности, этот регион необходимо было рассматривать как возможный театр военных действий. Строились аэродромы, казармы, склады… Таллин к началу Великой Отечественной стал главной базой Балтийского флота вместо Кронштадта. К сожалению, город и порт полноценно подготовить к обороне с суши и с моря не успели — столь скорого появления противника советское командование все-таки не предполагало.

Никакими предвоенными планами эвакуация военно-морской базы Таллина с гарнизоном и гражданскими жителями не предусматривалась. Однако в начале июля 1941 года командующий БФ вице-адмирал Владимир Трибуц посчитал целесообразным отвести флот, но это предложение встретило категорический отказ со стороны главкома Северо-Западным направлением маршала Климента Ворошилова и наркома ВМФ адмирала Николая Кузнецова. Впрочем, смею предположить, что за этим решением стоял сам Иосиф Сталин. К сожалению, советские руководители не могли ещё в то время объективно оценить ситуацию на фронте.

Разрешение на эвакуацию флота было получено только 26 августа, когда немецкая артиллерия уже вела огонь по кораблям и судам в Таллинском порту. Тем не менее ещё за два-три дня до этого первые суда с эвакуированными покинули регион, направляясь к Ленинграду.

27 августа 1941 года наступающие части немецкой группы армии «Север» окончательно прорвали внешний и внутренний оборонительные обводы вокруг Таллина. И уже пришлось в срочном порядке готовить эвакуацию флота, сухопутных войск, местного советского актива, гражданского населения. Для прикрытия перехода выделили 65 истребителей. Ответственность за проведение операции была возложена на командующего БФ вице-адмирала Трибуца. В спешке и неразберихе удалось погрузить на суда и корабли большинство частей 10-го стрелкового корпуса, защищавшего порт с суши, как и раненых из местных госпиталей. Тем не менее врагу достался хороший куш — советская сторона не смогла уничтожить все ценное, что не успела вывезти.

Планы действия сторон

Переход из Таллина в Кронштадт.

План действий СССР

Группирование войск перед началом перехода: отряд главных сил, отряд прикрытия, арьергард и четыре конвоя. Прорыв флота предполагалось совершить в следующем порядке: отряду главных сил ставилась задача прикрытия и сопровождения первого и второго конвоев, от мыса Юминда до острова Гогланд. Отряду прикрытия — защищать второй и третий конвои, от острова Кери до острова Вайндло. Арьергарду — прикрывать с тыла третий и четвёртый конвои. В составе четырёх конвоев находились: 107 кораблей и судов, 62 корабля охранения, по мимо этого участвовали в переходе ещё 51 корабль и судно, которые официально ни в один конвой включены не были.

Из состава сил Кронштадтской базы был сформирован отряд обеспечения, под командованием капитана 2-го ранга И.Г. Святова, развернутый на острове Гогланд, с задачей: прикрывать конвои и корабли на конечном этапе, обеспечивать минирование перед базой и оказывать помощь терпящим бедствие судам и морякам. Состав отряда обеспечения: 12 тральщиков, 4 сторожевых корабля, 6 торпедных катеров, 8 малых охотников, 2 буксиров, 4 мотоботов, 2-ое катеров и спасательные суда.

Так же стоит отметить, что Балтийский флот в Таллине обладал и подводными лодками, но большинство из них только что вернулись из походов, и нуждались в ППР ,который в Таллине был не возможен.

Балтийцы не могли рассчитывать на прикрытие флота истребителями: большинство наших аэродромов уже были заняты противником, а два десятка флотских «ястребков» улетели на восток.

Во время перехода имели место перемещения кораблей из одного конвоя в другой, как по приказу, так и по личной инициативе, в связи с нестабильной ситуацией. Всего из Таллина 28 августа 1941 года вышли 225 кораблей и судов.

План действий Германии

Германское командование со своей стороны стремилось выполнить директиву А. Гитлера № 33 «не допустить погрузку советских войск в Эстонии на суда и прорыв в направлении Ленинграда». С этой целью на южном берегу финского залива, вдоль маршрута перехода Балтийского флота из Таллина в Ленинград, была развернута береговая артиллерия (17 дивизионов). На северном берегу имелись 2 стационарные финские береговые батареи. Несколько соединений немецкой авиации также были переброшены из-под Ленинграда. Многие из них будут уничтожены зенитным огнём.

В Финском заливе силами кригсмарин и ВМФ Финляндии, в июле-августе 1941 года, были спешно установлены 36 минных заграждений (777 немецких и 1261 финские морские мины, 796 немецких минных защитников). Из числа этих заграждений, к началу перехода было обнаружено (но не установлены точные границы) только 16. На аэродромах для действий по кораблям КБФ, в спешке были развернуты 110 немецких и 10 финских самолётов. В Финском заливе действовали финские торпедные катера.

План операции

Советский флот имел три пути отхода из Таллина в Кронштадт. Северный маршрут проходил в непосредственной близости от побережья Финляндии и легко просматривался с воздуха. Даже тот факт, что этот путь был почти свободен от вражеских мин, не изменил решения командования, которое сразу же отказалось от такого варианта. Ведь немцам было бы относительно легко разбомбить наши корабли, а нам организовать противовоздушную оборону крайне непросто.

Тем временем южный маршрут шел вдоль береговой линии, которую уже целиком контролировали германские войска, вышедшие к Балтике, и здесь следует иметь в виду следующее обстоятельство.

Среди эстонцев летом 1941 года царили диаметрально противоположные настроения. Были те, кто приветствовал пришедшую в республику власть Советов, считал её своей. Как эстонский революционер, политик и писатель, государственный деятель Йоханнес Лауристин, который с лета 1940 года активно участвовал в советизация эстонского общества, а затем способствовал принятию республики в состав СССР. Став первым председателем Совета народных комиссаров Эстонской ССР, Лауристин пытался сплотить общество и все силы отдал на борьбу с гитлеровской Германией, выступал на митингах и по радио, но погиб во время эвакуации из Таллина на эсминце «Володарский», который 28 августа 1941 года подорвался на мине.

Имелось на территории Эстонии и немало активистов националистических движений. С началом войны преимущественно военнослужащие бывшей эстонской армии стали вести шпионаж в тылу Красной армии в пользу рейха и создавать диверсионные отряды. О чем в скором времени стало известно и руководству СССР — маршалу Ворошилову поступила секретная разведывательная информация о ненадежности некоторых членов экипажей и капитанов транспортных судов, этнических латышей и эстонцев, перевозивших эвакуируемое промышленное оборудование, военнослужащих и гражданских лиц. Советское командование посчитало, что они способны перейти на сторону противника, ведь подобный инцидент не заставил себя ждать — эстонская команда, как утверждают специалисты, намеренно посадила одно транспортное судно на мель, чтобы оно вскоре досталось гитлеровцам. Также при движении вдоль эстонского побережья, уже занятого вермахтом, было легко уклониться от маршрута и привести корабль (если капитан или его помощник были против советской власти) со всеми пассажирами в руки противника.

В связи со всем этим, планируя вывод флота из Таллина, советское командование выбрало, по сути, третий маршрут, который проходил примерно посередине между первыми двумя. В составе конвоев должны были следовать 107 кораблей и судов, а также 62 корабля охранения; ещё 51 корабль не был включен ни в один конвой. Флот выходил четырьмя блоками под охраной отряда главных сил, отряда прикрытия и арьергарда. С самого начала корабли шли среди взрывов снарядов и бомб. На крейсере «Киров» держал флаг командующий вице-адмирал Владимир Трибуц, 28 августа он стал свидетелем гибели эсминца «Яков Свердлов», которым когда-то командовал. Взорвалась на мине и шедшая за «Кировым» подводная лодка. Неожиданно плавучую мину заметили и у борта крейсера

Корабль застопорил ход, а матросы шестами осторожно отвели боезаряд, после чего движение продолжилось

Прикрытие крейсера «Киров» дымовой завесой, август 1941 года Public Domain/Wikimedia Commons

Решить сложную задачу

Между тем известно, что Климент Ворошилов решил не раскрывать всех карт Владимиру Трибуцу и его подчиненным и запретил вице-адмиралу использовать южный маршрут под предлогом опасности для кораблей и судов попасть под обстрел немецких береговых батарей. Когда командующий БФ транслировал это указание, то многие опытные морские офицеры Балтфлота во главе с начальником Минной обороны контр-адмиралом Юрием Раллем попытались его оспорить. Их позиция была довольно аргументированной — по южному маршруту в июле и начале августа уже успели пройти порядка 200 кораблей (преимущественно мелкие суда отбывали из Таллина небольшими подразделениями или поодиночке, а ядро флота и крупные транспорты участвовали в переходе именно с 28 по 31 августа), и немецкая артиллерия не причинила им существенного вреда, поскольку с кораблей также велся ответный огонь. К тому же орудия крейсеров и эсминцев обладали большей мощностью, чем артиллерийские батареи гитлеровских войск на побережье.

Однако вице-адмиралу Трибуцу пришлось согласиться с позицией вышестоящего командования — использовать главный фарватер по центру залива. Основной риск при этом заключался в минной опасности, поскольку немцы и финны обильно ими усеяли большую акваторию, через которую шел путь. На разминирование маршрута уже не оставалось ни времени, ни сил — это было связано в том числе и с тем, что ещё до начала войны командование флота и судостроительная промышленность не уделяли должного внимания выпуску тральщиков (морских, базовых, рейдовых). В основном строились мощные военные корабли, а вспомогательный флот пополнялся медленно. Видимо, масштабы применения минного оружия недооценивались. Это оказалось чревато колоссальными проблемами.

К началу Великой Отечественной войны БФ насчитывал в своем составе 18 базовых и 16 тихоходных тральщиков, переоборудованных из гражданских судов, часть из которых являлись вооруженными буксирами; также имелось 15 катеров-тральщиков. Причем далеко не все из них находились в боеготовом состоянии для выхода в море и отвечали всем потребностям флота. По расчетам штабов, для обеспечения эффективной противоминной обороны от Лиепаи до Кронштадта требовалось не менее 160 тральщиков различных типов. Борьба с минной опасностью затруднялась и тем, что эти корабли не располагали средствами для вылавливания мин в темное время суток. А выполняя тральные работы в дневные часы, корабли подвергались атакам вражеской авиации, не имея достаточно зенитных орудий для ответного огня.

Таким образом, оградить опасные зоны и обозначить границы полосы без мин заблаговременно не удалось. Кроме того, советские корабли и суда при эвакуации шли непосредственно за тралами в условиях сильнейшего ветра, это часто оборачивалось сносом мин за пределы узкой протраленной полосы.

Срочная эвакуация

Почему Балтийский флот в большей части был в Таллине? Ответ предельно прост. У столицы Эстонии был развитый портовый комплекс и удачное расположение. Всего в порту находилось около 150 судов самого разного назначения.

После начала Великой Отечественной город удавалось оборонять, причем крайне удачно. Однако после разворота центральной армии силы оказались слишком уж неравны. И когда город попал в полную сухопутную блокаду, а артиллерия противника уже доставала до порта, ставка дала приказ на эвакуацию.

Таллинский переход в 1941 году

Планирование операции проходило в спешном порядке. Самое интересное, что за несколько недель до этого уже разрабатывался план эвакуации флота и частей РККА. Однако адмирал Кузнецов выразил категорический протест.

Тогда можно было еще вывести часть армии по берегу. Но не судьба. План был готов в короткий срок и предполагал разделение флота на 3 группы. К первой и второй приписывались все имеющиеся тральщики, а третья, состоявшая из грузовых судов и транспортов, не имела тральщиков вовсе.

Переход

27-ого августа в 11 часов утра, командующий флотом Трибуц отдал приказ о начале отхода войск и посадки на суда. А уже через два часа войска начали перегруппировку для отхода с занимаемых рубежей обороны, которые, уже во многих местах были прорваны.
Основные силы начали посадку на суда около 22 часов и продолжали её до рассвета 28 августа.

Учёта персонала во многих случаях не велось.
Приняв личный состав и технику, суда выводились с рейда в район формирования конвоев буксирами. Имели место дезорганизация, неприбытие кораблей в места погрузки войск и грузов, другие корабли были сильно перегружены.
Разработанный командованием флота план посадки людей на суда не соблюдался и фактически был сорван.

Немецкая авиация бомбит конвой

Эскадренный миноносец «Гордый»

Эскадренный миноносец «Яков Свердлов»

Ночь на 29 августа оказалась самой тяжелой, так как кораблям пришлось прорываться в практически полной темноте, через минное поле большой глубины и плотности. Около 20 часов, от подрыва на мине погиб тральщик «Краб», затем тральщик «Барометр». У 3 из 5 тральщиков, за которыми шел отряд главных сил, в результате «затраливания» минных защитников, были перебиты тралчасти. С потерей этих тральщиков, потери флота резко возросли. Почти со всем экипажем погибла подлодка С-5. Потом подорвался и затонул, потеряв большую часть экипажа убитыми, эскадренный миноносец «Яков Свердлов», а эсминец «Гордый» получил тяжелые повреждения.

С наступлением рассвета, снявшись с якорей, боевые корабли с максимально возможной скоростью ушли в сторону Кронштадта, а тихоходные и маломаневренные суда остались, по существу, без охранения. Немецкие летчики, практически безнаказанно, как на учениях, бомбили советские суда, выбирая при этом самые крупные из них. Это, естественно, привело к большим потерям, особенно в личном составе.

29-ого августа в 17 часов, боевые корабли Балтийского флота отдали якоря на Большом Кронштадтском рейде. Уже на следующий день они включились в оборону Ленинграда: их мощная артиллерия уничтожала немцев, рвавшихся к городу. Доставленные кораблями армейские и флотские части, направленные на сухопутный фронт, присоединились к рядам защитников города.

Долгий путь до Кронштадта

Всего конвою необходимо было преодолеть расстояние в 300 километров. Однако это была Балтика 1941 года, усеянная немецкими и финскими минами и регулярно подвергавшаяся налетам вражеской авиации.

Операция не задалась с самого начала. По ряду причин выход кораблей отложили с раннего утра до полудня. Потом часть судов перемешалась и уже не было понятно, кто к какой группе относится.

После выхода из порта тральщики неплохо отводили минную угрозу. Однако третья группа немного сменила маршрут и думая, что там безопасно ушла в сторону. В принципе они были правы. За исключением одного – изменился ветер и часть мин отнесло в, казалось бы, безопасный фарватер.

Именно таким образом были потеряны все эсминцы лидеры 3-й группы. Не избежали потерь и первые группы – не все мины удалось отвести. Плюс мешали вражеские авианалеты.

Кроме минной и воздушной угрозы существовала еще вражеская артиллерия. Она не несла столь сокрушительного эффекта, но вынуждала идти суда в стороне от берега. Тем самым подставляясь под мины и торпедные катера.

Сам переход длился всего два дня. Первый день был печален – было потеряно около 20 кораблей. Но второй день тоже не принес ничего хорошего. В полную силу начала работать вражеская авиация, в том числе – финская.

Участились атаки торпедных катеров. Всего в Кронштадт не пришло 18 транспортов, 15 вспомогательных судов и 19 боевых кораблей. Это примерно 30% от всех вышедших надводных кораблей. Потери среди людей насчитывают около 15 тысяч человек.

Итог Перехода

До Кронштадта дошли: 112 кораблей и катеров, 32 транспорта и вспомогательных судна, а также неустановленное число малотоннажных гражданских судов и плавсредств, не подчиненных военному совету флота.
Из примерно 42 тысяч человек, которые погрузились на транспортные корабли в Таллине, достигли Кронштадта лишь 18 тысяч (некоторые вплавь).

Многих потерь можно было бы избежать, если бы не многочисленные ошибки и недостатки при проведении операции:

1. Неоправданная затяжка с началом эвакуации Таллина (погрузка людей на суда велась под огнём вражеской артиллерии).

2. Вынужденная спешка с проведением операции (план перехода и прикрытия конвоев разрабатывался в течение нескольких часов, доведён не до всех командиров и гражданских капитанов, хотя как показывает практика, даже тщательная разработка плана, не всегда оправдывает себя)

3. Несогласованность действий: главного командования северо-западного направления и ленинградского фронта с балтийского флотом. Боязнь принятия самостоятельных решений в высшем командном звене. ( В начале войны, мало кто хотел брать на себя ответственность за колоссальные потери и быстрое продвижение противника в глубь страны)

4. Командование Балтийского флота на переходе практически не осуществляло единого руководства операцией и первым спешно убыло в Кронштадт, командиры всех отрядов и конвоев действовали каждый по своему усмотрению.

5. Большинство кораблей с гражданскими лицами, в большинстве случаев, не имели зенитного прикрытия.

6. Разведка минной обстановки в Финском заливе и разведка вражеской береговой артиллерии отсутствовала, т.к. немецкий флот сделал минные установки до 22 июня. Итог этого — неверные решения командования (выбор маршрутов движения, расстановка сил на переходе и т.д.)

Последствиями стали колоссальные потери Балтийского флота. Чего стоит только 5 эскадренных миноносцев («Скорый», «Яков Свердлов» , «Калинин», «Володарский», «Артём»). Так же, в ходе перехода затонули: 3 сторожевых корабля («Снег», «Циклон», «Топаз»), канонерская лодка И-8, подводные лодки Щ-301 и С-5, малый охотник за подводными лодками № 109, два тральщика № 56 «Барометр» и № 71 «Краб», торпедный катер № 103. На разных сторонних источниках, цифры различны, так как очевидцы видели это по разному. В добавок ко всему, эвакуация проводилась в спешке, перепись бойцов и гражданских лиц проводилась частично, либо не проводилась вообще. Многие списки бойцов затонули вместе с кораблями.
Общую картину потерь и ситуации в целом определить невозможно. Многие историки до сих пор спорят о потерях.

Итоги прорыва

В течение трех дней, пока продолжался переход, наш флот потерял пять эсминцев, две подводные лодки, три сторожевых корабля и девять кораблей меньшего тоннажа. Также ушли на дно 18 транспортов и 25 вспомогательных судов. В различных работах приводятся несколько отличающиеся цифры эвакуированных людей. Один из наиболее авторитетных исследователей данной темы контр-адмирал Радий Зубков, изучив многочисленные архивные документы, подсчитал, что Таллин покинули 41 992 человека, а до Кронштадта, Ленинграда и Ораниенбаума добрались 26 881 человек — погибло 15 111 человек (7331 военный моряк, 143 вольнонаемных сотрудников флота, 1740 бойцов Красной армии, 4628 гражданских лиц). Немецкая авиация во время воздушных налетов на советские конвои потеряла, по разным данным, от трех до десяти самолетов.

Ценой огромных жертв советской стороне все же удалось вывести из Таллина большую часть кораблей и судов с находящимися на них людьми, спасти их от уничтожения или захвата наступающими гитлеровцами. Сразу после ухода из эстонской столицы начались тяжелые бои за Моонзундский архипелаг, которые продолжались более 40 суток. Его защитники мужественно сражались, понимая, что находятся в глубоком тылу врага, за сотни километров от линии фронта, и отступать им некуда, но эти бои позволили выиграть время для организации обороны Ленинграда.

Прибывшие из Таллина в Кронштадт, а затем в Ленинград силы усилили оборону города на Неве — большинство из них имело уже боевой опыт в сражениях с врагом в Прибалтике. Важными были навыки и знания организации взаимодействия кораблей флота с наземными войсками при обороне крупного населенного пункта — Таллина — и его военно-морской базы. Корабли с их мощной артиллерией сразу же были включены в систему обороны Ленинграда, превращенного в неприступную крепость. Из экипажей формировались бригады морской пехоты и десантные отряды. Вскоре все они стали наводить ужас на нацистов. Опыт перехода был также учтен при организации эвакуации Одессы. Однозначно оценить результаты Таллинского прорыва трудно — при существенных потерях необходимый результат был достигнут.

Автор выражает благодарность военному историку кандидату исторических наук Константину Кулагину.