Женский батальон

«Батальон смерти» Марии Бочкаревой

Идею одобрили и поддержали главнокомандующий Брусилов и Керенский, занимавший тогда пост военного и морского министра. В течение нескольких дней на призыв Марии к женщинам России своим примером устыдить мужчин в батальон записались более 2000 женщин-добровольцев. Среди них были мещанки и крестьянки, домашняя прислуга и выпускницы университетов. Были и представительницы знатных фамилий России. Бочкарева установила в батальоне жесткую дисциплину и поддерживала ее своей железной рукой (в полном смысле этого слова – била морды как заправский старорежимный вахмистр). Ряд женщин, не принявших бочкаревских мер управления батальоном, откололись и организовали свой ударный батальон (именно он, не «бочкаревский», защищал Зимний дворец в октябре 1917 года). Почин Бочкаревой был подхвачен по всей России: в Москве, Киеве, Минске, Полтаве, Симбирске, Харькове, Смоленске, Вятке, Баку, Иркутске, Мариуполе, Одессе стали создаваться пехотные и кавалерийские женские части и даже женские морские команды (Ораниенбаум). (Правда, формирование многих так и не было завершено)

женщины-новобранцы в Петрограде в 1917 году

21 июня 1917 года Петроград провожал ударниц на фронт. При огромном стечении народа батальону было вручено знамя, Корнилов вручил Бочкаревой именное оружие, а Керенский — погоны прапорщика. 27 июня батальон прибыл на фронт, а 8 июля вступил в бой.

Тяжелая юность

Родилась будущая героиня Первой мировой войны в семье новгородских крестьян, переехавших в поисках лучших условий жизни в Томскую губернию в Сибирь. Уже в 15 лет Мария была выдана замуж, но это не принесло ей счастья. Вместе с мужем она трудилась на разгрузке барж и укладке асфальта. Тем не менее инициативная девушка уже на своей первой работе проявила отличные организаторские способности и очень быстро дослужилась до помощника десятника, руководя преимущественно мужским коллективом из 25 человек. При этом ее муж, так и продолжал трудиться чернорабочим. Такое социальное неравенство провоцировало семейные ссоры с рукоприкладством, и Мария сбежала в Иркутск.

С такими друзьями враги не нужны

К сожалению, решение о создании подобных батальонов все же было преждевременным для российского общества. Тоталитарная патриархальная культура, царившая на тот момент в стране и гиперболизировано присутствовавшая в армии, быстро дала о себе знать.

Когда девушки впервые прибыли на фронт, начался настоящий ад. В лучшем случае их воспринимали как боевых подруг, в худшем – как сотрудниц борделя, путевкой в который будут награждать особо отличившихся солдат. Планировалось, что сражающиеся бок о бок с мужчинами женщины будут подогревать у бойцов желание отстоять свою честь. Мол, раз девчонка может без страха пойти на врага, то и я должен быть не хуже. Но вышло наоборот: присутствие женщин поднимало самые низменные чувства.

Особенно тяжело было в бане. Отдельных комнат для мытья девушек в полевых условиях представить было невозможно. Поэтому ходили все вместе. Женщины «забивали» себе один угол и не давали мужчинам приближаться к нему. Того, кто позволял себе пялиться на красоток, окатывали кипятком. В повседневной жизни девушки пытались выглядеть максимально непривлекательно: коротко стриглись, носили мужскую одежду. Но это ничего не меняло. Помог избавиться от приставаний совсем другой фактор.

Арест – приговор — смерть

В десятых числах ноября Колчак оставил Омск. Мария не ушла с отступающими войсками. Устав воевать, она решила примириться с большевиками, вернулась в Томск. Но слишком одиозна была ее слава, слишком тяжел был груз грехов Бочкаревой перед Советской властью. Люди, принимавшие гораздо менее активное участие в Белом движении, расплачивались за это своими жизнями. Что уж говорить о Бочкаревой, имя которой неоднократно мелькало на страницах газет белых. 7 января 1920 года Мария Бочкарева была арестована, а 16 мая расстреляна как «непримиримый и злейший враг Рабоче-Крестьянской Республики». Реабилитирована в 1992 году.

По закону военного времени

Во все времена женщин не допускались до участия в сражениях, это было исключительно мужское дело. Представительницам слабого пола дозволялось выполнять роль сестер милосердия, утешительниц и нянек при тяжело раненных. Женщина по природе своей — дарящая жизнь, она не может отнимать ее.

Женщина и война — вещи по определению несовместимые, но их умудрилось тесно сплести Временное правительство, заседавшее после свержения царизма в Санкт-Петербурге. Его приказом от 21 июня 1917 года был создан женский специальный батальон. И что самое интересное: его формировали исключительно из добровольцев, которые сами решили взять в руки оружие и ни в чем не уступать мужчинам.

Из-за закона, порожденного страшным военным временем, появилась армейская часть, о которой потом слагали легенды. А в XXI веке даже сняли художественный фильм «Батальон», вызвавший шквал критики. Зрители не могли поверить, что все показанное в нем правда, настолько это было мрачно и жестоко. На самом деле, очень многое осталось за кадром — иначе картину просто не пропустила бы цензура. Реальность была и страшнее, и мрачнее во сто крат.

Идею формирования особого батальона одобрили важные люди: генерал А. Брусилов, занимавший пост Главнокомандующего, и глава правительства А. Ф. Керенский, которые посчитали, что пример сражающихся за Отечество женщин может оказать весьма положительное влияние на солдат-мужчин. На тот момент в армии уже начались нездоровые брожения: люди банально не понимали, за что и кого они сражаются и погибают, а потому падала дисциплина, все чаще были случаи дезертирства и неповиновения.

В женском же батальоне с самого начала дисциплина была железная. Никакого послабления воинам-женщинам не давалось, а за малейшую провинность следовало суровое наказание, в том числе и физическая расправа. Всем, кто был недоволен подобным положением дел, тут предлагали убираться вон. Твердой рукой женской армейской частью правила весьма неординарная личность — Мария Леонтьевна Бочкарева.

Напрасные жертвы женского батальона

Судьбу батальона можно назвать трагичной. Поднявшиеся в атаку женщины действительно увлекли за собой соседние роты. Была взята первая линия обороны, затем вторая, третья …- и все. Другие части не поднялись. Подкрепление не подошло. Ударницы отразили несколько немецких контратак. Возникла угроза окружения. Бочкарева приказала отступить. Взятые с боем позиции пришлось оставить. Жертвы батальона (30 убитых и 70 раненых) оказались напрасными. Сама Бочкарева в том бою была тяжело контужена и отправлена в госпиталь. Через 1,5 месяца она (уже в чине подпоручика) вернулась на фронт и застала ситуацию еще более ухудшившейся. Ударницы несли службу наравне с мужчинами, вызывались в разведку, бросались в контратаки, но пример женщин никого не вдохновлял. 200 оставшихся в живых ударниц не могли спасти армию от разложения. Столкновения между ними и солдатами, стремившимися как можно скорее «штык в землю – и домой» грозили перерасти в гражданскую войну в отдельно взятом полку. Сочтя ситуацию безнадежной, Бочкарева распустила батальон, а сама уехала в Петроград.

После выхода Приказа № 1

После выхода 1 (14) марта 1917 года Приказа № 1 Петросовета, с образованием в войсках ротных и полковых солдатских комитетов (по примеру революции 1905 года), заградительные «батальоны смерти» фактически прекратили своё существование, вооружённые дезертиры или отказывающиеся идти в бой части стали оказывать организованное сопротивление попыткам какого-либо силового давления на них. Временным правительством стали создаваться штурмовые «батальоны смерти», которые использовались для пропагандистских целей, но из-за оставшегося в массовой памяти солдат образа «батальонов смерти» как карательных частей, и теперь уже открытой антивоенной агитации в войсках, создание Временным правительством женских батальонов, студенческих батальонов, батальонов георгиевских кавалеров и тому подобных «батальонов смерти», желаемого эффекта не возымело. Кроме собственно «батальонов», пропагандистская кампания Временного правительства по повышению патриотизма включала в себя создание опекавших их организаций: «Профессионального военного союза», «Военной лиги», «Женского союза помощи родине», союзов георгиевских кавалеров, офицерских союзов «Защиты Отечества» и др., — все эти организации впоследствии трактовались советской историографией как «контрреволюционные» и «ультрареакционные», несмотря на то, что сами себя они именовали «Революционной армией свободной России». Волнения во фронтовых соединениях сопровождались избиениями офицеров, бурными митингами и категорическими отказами от наступления, ударные батальоны смерти нередко становились единственными из состава этих соединений, кто соглашался на уговоры командования наступать, неся при этом крупные потери в живой силе (до 75% личного состава за один бой). От вступающих в ряды ударных батальонов и батальонов смерти требовалась подписка, что они беспрекословно подчиняются назначенной «революционной власти» (так именовался режим Временного правительства), и в этих частях предполагалась полная дисциплина (т. е. никаких солдатских комитетов, депутатов, митингов, собраний и т. п.). Науськиваемые офицерами «смертники» стоявших в тылу запасных полков грозились перед отправкой на фронт перебить всех «немецких шпионов» — большевиков, набрасывались и избивали агитаторов и антивоенных активистов. Американский журналист Джон Рид фиксирует в своей записной книжке, в октябрьских записях, что «батальоны смерти» вместе с гвардейскими полками, казачьими частями и горцами «дикой дивизии» стягивались Ставкой ВГК для действий против большевиков, — аналогичные наблюдения по Петроградскому гарнизону содержатся в донесениях, поступивших за неделю до Октябрьского переворота в Военную организацию при ЦК РСДРП(б). Личный состав обыкновенных пехотных полков, поражённых большевистской пропагандой, требовал выдворения «батальонов смерти» из расположения их частей. Известны случаи, когда большевикам удавалось распропагандировать даже личный состав ударных батальонов смерти к отказу от участия в боевых действиях, — так, под влиянием большевистской агитации Ревельский ударный морской батальон смерти отказался выступать на стороне Корнилова во время его выступления против большевиков.

Бесславный конец

После того как временное правительство в 1918 году сменили коммунисты, последние моментально начали процесс выхода из мировой войны. Был заключен губительный для России Брестский мир, а императорскую армию начали постепенно расформировывать. Официально запретили и женские батальоны смерти.

Правда, Бочкарева не согласилась с таким раскладом и попыталась противостоять большевикам. В 1918 году она побывала в США на аудиенции у президента Вудро Вильсона, затем заехала в Британию к королю Георгу V. Везде ей обещали всестороннюю поддержку в борьбе с коммунистами. Правда, никаких серьезных мер помощи принято так и не было. Бочкарева несколько лет пыталась организовывать женские восстания против большевиков, но так и не смогла добиться каких-либо серьезных результатов. В 1920 году ее приговорили к расстрелу.

Про женские батальоны смерти долгое время не вспоминали, как будто их вычеркнули из отечественной истории. Лишь в современной России вновь открыто заговорили о Бочкаревой как о герое войны. Фильм о ее судьбе и подвигах смотрите уже в понедельник, 5 октября в 11.15 на телеканале «Мир».

История возникновения

Проводы 2-го Московского женского батальона смерти в Москве. Лето 1917 г..

Женский батальон смерти. Петроград, июнь 1917.

Командующий Петроградским военным округом генерал П. А. Половцов проводит смотр 1-го Петроградского женского батальона смерти.

Старший унтер-офицер М. Л. Бочкарёва, находившаяся на фронте с Высочайшего разрешения (так как женщин было запрещено направлять в части действующей армии) с 1914 года к 1917 году, благодаря проявленному героизму, стала знаменитой личностью. М. В. Родзянко, приехавший в апреле с агитационной поездкой на Западный фронт, где служила М. Л. Бочкарёва, специально попросил о встрече с ней и забрал её с собой в Петроград для агитации за «войну до победного конца» в войсках Петроградского гарнизона и среди делегатов съезда солдатских депутатов Петросовета. В выступлении перед делегатами съезда Бочкарёва впервые высказалась о создании ударных женских «батальонов смерти». После этого её пригласили представить своё предложение на заседании Временного правительства.

21 июня 1917 года на площади у Исаакиевского Собора состоялась торжественная церемония вручения новой воинской части боевого знамени с надписью «Первая женская военная команда смерти Марии Бочкарёвой». Военный совет 29 июня утвердил положение «О формировании воинских частей из женщин-добровольцев».

Руководящий состав воинского формирования. Лето 1917. На фото М. Бочкарева сидит крайняя слева.

В ряды «ударниц» записывались прежде всего женщины-военнослужащие из фронтовых частей (в Русской императорской армии было небольшое число женщин-военнослужащих, нахождение в армии каждой из которых утверждалось Высочайшим разрешением, среди них были даже георгиевские кавалеры), но также и женщины из гражданского общества — дворянки, курсистки, учительницы, работницы. Большой была доля солдаток и казачек. В батальоне Бочкарёвой были представлены как девушки из знаменитых дворянских родов России, так и простые крестьянки и прислуга. Адъютантом Бочкарёвой служила Мария Скрыдлова — дочь адмирала Н. И. Скрыдлова. По национальности женщины-добровольцы были в основном русскими, но среди них встречались и иные национальности — эстонки, латышки, еврейки, англичанка. Численность женских формирований колебалась от 250 до 1500 человек.

Появление отряда Бочкарёвой послужило импульсом к формированию женских отрядов в других городах страны (Киев, Минск, Полтава, Харьков, Симбирск, Вятка, Смоленск, Иркутск, Баку, Одесса, Мариуполь), но из-за усиливавшихся процессов разрушения российского государства создание этих женских ударных частей так и не было завершено.

Официально на октябрь 1917 года числились: 1-й Петроградский женский Батальон смерти, 2-й Московский женский Батальон смерти, 3-й Кубанский женский ударный батальон (пехотные); Морская женская команда (Ораниенбаум); Кавалерийский 1-й Петроградский батальон Женского Военного Союза; Минская отдельная караульная дружина из женщин-. На фронте побывали первые три батальона, в боевых действиях участвовал только 1-й батальон Бочкарёвой.

Тяжкая доля русской бабы

Мария Бочкарева (Фролкова) была родом из новгородских крестьян. В надежде на лучшую долю семья Фролковых перебралась в Сибирь, где крестьянам бесплатно раздавали землю. Но Фролковы поднять целину не смогли, осели в Томской губернии, жили в крайней бедности. В 15 лет Марусю выдали замуж, и она стала Бочкаревой. Вместе с мужем она разгружала баржи, работала в бригаде по укладке асфальта. Здесь впервые проявились необычайные организаторские способности Бочкаревой, очень скоро она стала помощником десятника, под ее началом трудились 25 человек. А муж оставался чернорабочим. Он пил и бил жену смертным боем. Мария бежала от него в Иркутск, где сошлась с Яковом Буком. Новый гражданский муж Марии был игрок, к тому же, с криминальными наклонностями. В составе банды хунхузов Яков участвовал в разбойных нападениях. В конце концов, он был арестован и сослан в Якутскую губернию. Мария отправилась вслед за любимым в далекую Амгу. Яков не оценил подвига самопожертвования любящей его женщины и вскоре начал пить и избивать Марию. Казалось, нет выхода из этого замкнутого круга. Но грянула Первая мировая война.

Наследие женщины-воина

Со временем не смотря на приказ Корнилова в армии будут создаваться другие батальоны, численный и качественный состав которых будут составлять только женщины. В период гражданской войны Бочкарева из-за преследования нового правительства покинет страну в поисках помощи для Белого движения. Вернувшись в страну и занявшись формированием новых отрядов для борьбы с большевиками, она будет арестована и кинута в тюрьму. По документальному свидетельству в 1920 году Мария Бочкарева за пособничество Белому движению и преданности идеям генерала Корнилова была расстреляна. Но по другим сведениям она была вызволена из тюрьмы, вышла замуж третий раз и под чужой фамилией жила на Китайско-Восточной железной дороге.

В период поездки заграницу она повидалась в президентом США Вудро Вильсоном, королем Англии Георгом V, а незадолго до ареста была на приеме у адмирала Колчака. Если верить документальным сводкам, она прожила всего 31 год, но за это время видела столько, сколько люди не увидели бы за 2 или даже 3 жизни. Ее имя забыто за пособничество Белому движению, но плюсы нынешнего времени заключаются в том, что личности подобные ей получают реабилитацию. Не только официальную на уровне правительства, но и народную. Наш журнал посвящен мужчинам, но эта женщина была достойнее многих из нас, поэтому рассказать о ней и помнить ее — наша обязанность.

Добровольцы-«смертники»

После Февральской революции положение русской армии на фронтах Первой мировой войны заметно ухудшилось. Под влиянием антивоенной пропаганды левых партий боевой дух упал, процветало дезертирство. Между тем, Временному правительству ради укрепления своего авторитета требовались хоть какие-нибудь военные победы.

Чтобы остановить развал фронта, командование приступило к формированию добровольческих ударных батальонов. Эта идея, по одной из версий, принадлежала капитану Митрофану Неженцеву, помощнику старшего адъютанта разведывательного отделения генерал-квартирмейстера штаба 8-й армии. Он предложил создать ударные отряды добровольцев, готовые к штурму наиболее укреплённых позиций противника. Своим бесстрашием и патриотизмом «ударники» должны были вдохновлять остальных бойцов. Название «батальон смерти» подчёркивало готовность добровольцев погибнуть в бою.

Инициативу Неженцева поддержал командующий 8-й армией генерал Лавр Корнилов. «Батальоны смерти» были посланы в бой в период так называемого «наступления Керенского» с 18 июня по 21 июля 1917 года. Несмотря на общий провал атаки, на ограниченных участках фронта армия временно достигла успеха. Немалая заслуга в этом принадлежала именно ударным частям. Тот же Митрофан Неженцев, лично возглавивший 1-й ударный отряд 8-й армии численностью 3 тысячи человек, сумел прорвать австрийский фронт под деревней Ямница и войти затем в город Калуш в предгорьях Карпат.

Жизнь среди солдат и участие в сражениях

Когда Мария Бочкарёва попала на фронт, однополчане восприняли её иронично. Её военное прозвище было «Яшка», по имени второго мужа. Мария вспоминала, что первую ночь в казарме она провела, раздавая тумаки своим соратникам. Она старалась посещать не солдатскую баню, а городскую, где в неё с порога запускали чем-нибудь тяжёлым, принимая за мужчину. Позже Мария стала мыться со своим отрядом, занимая дальний угол, поворачиваясь спиной и угрожая ошпарить в случае домогательств. Вскоре солдаты к ней привыкли и перестали зубоскалить, признав её за «своего», иногда даже ради шутки брали ее с собой в бордель.

Рядовой Бочкарева

Пешком через тайгу Мария отправилась в Томск, где явилась на призывной пункт и попросила записать ее рядовым бойцом. Офицер разумно предложил ей записаться сестрой милосердия в Красный крест или какую-нибудь вспомогательную службу. Но Мария хотела непременно на фронт. Заняв 8 рублей, она отправили телеграмму на Высочайшее имя: почему ей отказано в праве сражаться и умереть за Родину? Ответ пришел на удивление быстро, и, по Высочайшему разрешению, для Марии было сделано исключение. Так в списках батальона появился «рядовой Бочкарева». Ее остригли под машинку и выдали винтовку, два подсумка, гимнастерку, штаны, шинель, папаху и все остальное, что положено солдату.

В первую же ночь нашлись желающие проверить «на ощупь», а действительно ли этот неулыбчивый солдат – баба? У Марии оказался не только твердый характер, но и тяжелая рука: не глядя, она с размаху била смельчаков всем, что попадалось под руку – сапогами, котелком, подсумком. Да и кулачок у бывшей асфальтоукладчицы оказался совсем не дамский. Утром Мария не словом не обмолвилась о «ночном бое», а на занятиях была в числе первых. Скоро вся рота гордилась своим необычным солдатом (где еще есть такой?) и готова была убить любого, кто покусится на честь ихнего «Яшки» (такое прозвище получили Мария от однополчан). В феврале 1915 года 24-й резервный батальон был отправлен на фронт. Мария отказалась от предложения офицеров ехать в штабном вагоне под Молодечно прибыла вместе со всеми в теплушке.

Доблестные бойцы

Единственным для женского батальона способом заставить себя уважать была боевая доблесть. Все-таки, этот элитный отряд для того и набирали – чтобы его члены были сильными, смелыми и исполнительными. Девушки справлялись с этими задачами в полной мере. Когда «сильный пол» сидел в окопах, «слабый» без страха шел на врага.

Впервые в бой они вступили 9 июля 2017 года, на позициях под Сморгонью. Женщины без проблем отразили более десятка атак немцев, а затем пошли в контратаку, отодвигая вражеские позиции. Девушки без стеснения шли даже в рукопашный бой, несмотря на то, что им противостояли крепкие отряды Германской империи.

Батальон потерял 30 бойцов, еще 70 были ранены. Сама Бочкарева получила уже пятое за войну ранение, поэтому формированию пришлось на время отойти в тыл. Потери среди женщин так впечатлили Лавра Корнилова, что он приказал запретить создание новых отрядов. Ибо негоже девушек губить на мужской войне.

Первые заградотряды

Наряду с ударными частями на передовой, ветеранам Первой мировой войны запомнились и другие «батальоны смерти», сыгравшие не менее важную роль. Речь идёт о первых в отечественной истории заградотрядах, которые появились именно при Временном правительстве.

В самой идее открывать огонь по отступающим частям не было ничего нового. Применения жёстких мер вплоть до «поголовного расстрела» ещё в 1915 году требовал генерал Алексей Брусилов. До поры до времени отловом дезертиров в прифронтовой полосе занимались полевые жандармские эскадроны. Однако в период революционного хаоса 1917 года данная функция была возложена на тех же самых ударников-добровольцев.

Из 11 отрядов, сформированных по указанию Лавра Корнилова, четыре были посланы в ближний тыл, чтобы бороться с мародёрами и дезертирами. В этом проявилось особое доверие командования к «батальонам смерти». В случае необходимости в помощь заградотрядам привлекали артиллерию и кавалерию. Так, в районе Волочинска только в ночь на 11 июля «батальоны смерти» остановили 12 тысяч дезертиров. На трупах расстрелянных беглецов они оставляли надпись «изменники Родине».

Приходилось «ударникам» сталкиваться и с мятежниками. Как вспоминал генерал-лейтенант Николай Головин, отряды добровольцев успешно подавили, например, восстание под руководством прапорщика Филиппова, провозгласившего на фронте «социалистическую республику».

Защита Временного правительства

На площади перед Зимним дворцом.

Ударницы на площади перед Зимним дворцом.

Один из женских батальонов смерти (1-й Петроградский, под командованием лейб-гвардии Кексгольмского полка штабс-капитана А. В. Лоскова) в октябре  г. вместе с юнкерами и другими частями, верными присяге, принимал участие в защите Зимнего дворца, в котором располагалось Временное правительство.

25 октября (7 ноября) батальон (4 роты, пулеметная команда, команда саперов, разведчиков и связистов — почти 900 ударниц при 4 пулеметах), расквартированный в районе станции Левашово Финляндской железной дороги, должен был отправиться на Румынский фронт (по планам командования предполагалось каждый из сформированных женских батальонов отправить на фронт для поднятия морального духа воинов-мужчин — по одному на каждый из четырёх фронтов Восточного фронта). Но 24 октября (6 ноября) командир батальона штабс-капитан Лосков получил приказание отправить батальон в Петроград «на парад» (на самом деле для охраны Временного правительства). Лосков, узнав о реальной задаче и не желая втягивать подчинённых в политическое противостояние, вывел весь батальон из Петрограда обратно в Левашово, за исключением 2-й роты (137 человек). Эта рота была оставлена штабом Петроградского военного округа под предлогом доставки бензина с завода Нобеля. Командир этой роты Сомов, сославшись на болезнь, остался дома, ротой командовал поручик Подременцев.

Штаб Петроградского военного округа попытался с помощью двух взводов ударниц и частей юнкеров обеспечить разводку Николаевского, Дворцового и Литейного мостов, но советизированные матросы сорвали эту задачу.

Рота заняла оборону на первом этаже Зимнего дворца на участке справа от главных ворот до Миллионной улицы. Ночью, в ходе штурма дворца, рота сдалась, была разоружена и уведена в казармы Павловского, затем Гренадерского полка, где с некоторыми ударницами «обращались дурно» — как установила специально созданная комиссия Петроградской городской думы, три ударницы были изнасилованы (хотя, возможно, немногие отважились признаться в этом), одна покончила с собой. Девушка не выдержала известия, что батальон подлежит роспуску, будучи в тяжелой жизненной ситуации, находясь в состоянии тяжелого стресса, застрелилась на посту, она была жительницей Парголово, осталась мать, с которой у нее были тяжелые взаимоотношения, об этом написала ее сослуживица — Мария Бочарникова.

26 октября (8 ноября) рота была отправлена на место прежней дислокации в Левашово. По воспоминаниям старшего унтер-офицера 1-й Петроградского женского батальона смерти — Марии Бочарниковой, написанным в конце 1950-х годов, никаких насилий непосредственно во время большевистского переворота не было. Наоборот, во время пребывания в казармах Гренадерского полка их накормили, отнеслись очень сочувственно и тепло. Также эти сведения Мария описала в переписке с эмигрантом Л. Ф. Зуровым, который писал книгу о революции и гражданской войне но к сожалению не окончил.

Насилиям подверглись некоторые ударницы, когда возвращались по домам в конце 1917 — начале 1918 гг. после расформирования батальона большевистскими властями, частным образом. Это стало известно позднее из писем близких и непосредственных жертв. Девушки разъезжались по России, на железных дорогах становились объектами издевательств, убийств и изнасилований со стороны разнузданной солдатни, матросов, уголовной толпы.

Первая морская женская команда, август 1917, фото Якова Штейнберга